ОСОБЕННОСТИ ГРАЖДАНСКО-ПРАВОВОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ПРИ ПРОВЕДЕНИИ ТРАНСПЛАНТАЦИИ

Из обширной проблематики гражданско-правовой от­ветственности в таких случаях мы остановимся только на двух вопросах, правовое решение которых сейчас не­удовлетворительно.

Первый из этих вопросов связан с охраной телесной неприкосновенности умершего (случай противоправного изъятия трансплантата ex mortuo), второй — с определе­нием юридической сущности трансплантата, в частности правовой охраной его от повреждения.

Человеческий организм или его часть нельзя прирав­нивать к предметам, обладающим имущественной цен­ностью (дому, автомобилю). Поэтому донор не может понести имущественные убытки, и беспредметно рас­сматривать права родственников, которые они могли бы приобрести по отношению к организму умершего в по­рядке наследования.

Это означает, что наследники не вправе требовать возмещения материального ущерба. Их притязания мо­гут быть обращены только на возмещение нематериаль­ного ущерба, причиненного личностным правам донора, т. е. устранение последствий этих посягательств или са­тисфакции.

Первый способ возмещения представляет собой, по сути, приведение вещей в прежнее состояние. Сатисфак­ция может выражаться в публичном извинении в пе­чати.

Судебное решение, обязывающее реципиента транс­плантата привести вещь в прежнее состояние, т. е. вер­нуть трансплантат в мертвый организм, было бы абсур­дом; это означало бы охрану менее значимого общест­венного отношения, поэтому его надо отвергнуть. Значит, остается единственный способ возмещения за изъ­ятие трансплантата без согласия родственников в защи­ту их интересов — сатисфакция.

Возникает вопрос, является ли такая санкция соот­ветствующей мерой ответственности за неправомерное изъятие трансплантата из организма умершего. Дейст­вующее гражданско-правовое регулирование, которое предусматривает только этот способ реализации ответ­ственности за изъятие трансплантата без согласия род­ственников, как нам представляется, не отражает всю специфику данной проблемы. Необходимо усовершенст­вовать его, определив соразмерную форму взыскания за изъятие трансплантата без согласия родственников, имеющих надлежащие правомочия, либо по-новому уре­гулировать вопрос о согласии донора, лишив родствен­ников правомочия давать согласие на изъятие транс­плантата.

Но при выборе второго варианта решения проблема не теряет своей актуальности.

Допустим, врач возьмет почку из организма умерше­го вопреки тому, что в завещании было выражено несо­гласие с таким изъятием. Врач нарушит личностное пра­во умершего, в том числе и право на телесную непри­косновенность (§ 11 ГК). Поскольку речь идет о причи­нении нематериального ущерба, причем повреждение здоровья уже не принимается в расчет, родственники умершего вправе требовать на основании § 13 и 16 ГК либо натуральной реституции (что бессмысленно после того, как почка трансплантирована живому человеку), либо сатисфакции (что явно несоразмерно серьезности противоправного действия).

В связи с этим надо поставить вопрос об отношении, выражаемом понятиями нематериальный ущерб и вред. В условиях чехословацкого правопорядка нематериаль­ным ущербом признается только вред по отношению к здоровью. Ранее мы пытались показать, что вредом должно признаваться и повреждение плода при фертилизации in vitro. Оказывается, что область медицины, а точнее, медицинско-правовой ответственности, поста­вила перед необходимостью полного пересмотра отно­шения, выражаемого понятиями нематериальный ущерб и вред, в интересах создания социально эффективного механизма ответственности в этой сфере.